Тоже, в общем-то, почти про нас ...
Этот вопрос, поднятый однажды, заботил многих. Сначала, мы вместе со знакомым железнодорожником Евгением Баргиным травили байки на этот счет и весело смеялись во время застолья над изумленными гостями. Потом кто-то всерьез упрекнул его за ненаучный подход, и требовалось доказательство, что произойдет страшное. Что действительно произойдет нечто...
Итак, мы отправились на запасной путь. Вблизи вокзала ставить опыты не рискнули, зато на разъезде Топляки нашли и хороший ровный участок для разгона состава, и собственно объект опыта - древний купейный вагон на 36 посадочных мест, с гербом СССР на борту. В качестве локомотива использовали не менее антикварный маневровый тепловоз. Хотелось бы, конечно, собрать состав помощнее, но толкач от товарняка отцеплять не стали - ему оставался час до отправки.
Итак, в кабину тепловоза полез машинист Степаненко. Мы с Евгением с комфортом устроились в сортире прицепленного купейного вагона. Заготовили обрезок трубы, лом и черенок от лопаты, чтобы все это бросить в унитаз. Женька вручную перевел обе стрелки, ведущие на прямой участок и соединяющие пути со следующим большим разъездом.
- Что, выпьем перед полетом? - спросил он, вовсю хлебая самогонку.
Пьяный проводниик в принципе не так опасен, как пьяный машинист, но когда на душу взял алкоголь и машинист, мне стало жутко, и я тоже выпил стакан.
Рафаил Степаненко завел мотор. Состав тронулся так, что заскрежетали проскальзывающие диски. Маневровый тепловоз сумел разогнаться только до семидесяти километров в час, хотя по субъективным ощущениям были все сто сорок.
- Ну... С Богом!!! - перекрестился Евгений, закладывая в дальняк черенок от лопаты и нажимая педаль.
Послышался треск. Проводник согнулся от удара педалью по ноге. Что-то загрохотало под полом и стихло.
- Пронесло, - я отер пот со лба и ждал самого страшного.
- А теперь! - проговорил обрадованный и вошедший в роль великого испытателя Баргин. - Наш смертельно опасный номер! Бросание лома в унитаз поезда на полном ходу!!!
Я вышел из сортира и встал в проеме одного из купе. Женек вложил лом в унитаз, отошел к двери туалета. Теперь вместо того, чтобы нажать на педаль, он ударил по ней обрезком трубы...
Раздался страшный гром, как будто несколько десятков автомашин столкнулись друг с другом на полном ходу. Вагон затрясло, закачало, трещали полы, все гремело и вибрировало. Завизжали тормозные колодки, и состав начал остановку. Мои ноги болели, потому что снизу я получал методичные удары от подпрыгивающего вагона. Баргин все это время забористо матерился, держась за столик в купе.
- Обошлось!!! - закричал я, когда поезд смерти наконец-то остановился.
- Твою мать, могли и под откос пойти! - Женька наконец протрезвел.
- Ну что, естествоиспытатели, живы? - спросил отважный Рафаил Степаненко, влезая в тамбур.
При осмотре туалета, мы обнаружили, что унитаз раскололся, пара крепежных ушек сломалась, остальные выворотило с болтами. Педаль выпала из расщелины и погнутая валялась рядом.
Зато самый главный сюрприз нас ожидал при выходе из вагона. Один колесный диск на задней платформе деформировался, соседнего с ним вообще не было на месте, торчал только повисший ремень генератора.
Несколько бетонных шпал раскрошилось, рельсы по той стороне, где проехало деформированное колесо, напоминали гигантский напильник - все в насечках и выбоинах. Общая сумма ущерба, нанесенного железной дороге, составила миллион рублей. Но разбирательства не состоялось. Мы, все вместе, дружно, замазали шпалы цементным раствором, закрутили покрепче рельсы, аварийный вагон вернули в тупик. Вообще говоря, он уже как минимум десять лет не эксплуатировался, поэтому никому не было дела до его неисправности. Лома, кстати, так и не нашли.
